На заре цифровой эры, казалось бы, пикториализм уже давно канул в Лету вместе с Альфредом Стиглицем, языком атрибутики и идеальными композициями. Хорошо обдуманные в прошлом кадры сейчас являют собой бесконечное количество проб. 
Если вы больше любите фильмы ужасов – обратите внимание на фильмы про вампиров. Смотрите как новые, так и уже ставшие классикой фильмы про вампиров.
Однако в то же время встречаются экспериментаторы, пренебрегающие техногенными новшествами ради того самого потерянного фотоперфекционизма. Киевский фотограф Олег Оприско — волшебник в самом истинном смысле этого слова. Игрой света и тени он вовлекает зрителя во внутреннее пространство снимка, а с помощью богатого мира цветов заставляет собрать все детали в мозаику. Анахронизмы же, созданные среднеформатной техникой, отправляют нас в то время, когда фотография еще не была утилитарной, но уже была доступной. О цвете, вдохновении и противостоянии цифрового и пленочного поколения рассказал двадцатидвухлетний мастер.
В фотосообществах можно найти множество ваших работ, но нигде нет никакой биографической информации. Бы
специально скрываетесь, или это стечение обстоятельств?
— Ничего ни от кого я не скрываю, конечно. Но просто мне комфортнее, когда минимум информации о себе и максимум чистого творчества. Думаю, вы согласитесь, что лучше пусть люди оценивают-ваши работы, а не основываются на каких-то личных нюансах.
— Безусловно. Но, тем не менее, интересно узнать, например, с чего началась для вас фотография?
— Начинал я довольно-таки просто. Я родом из украинского города Львов, собственно, в 16 лет начал работать в фотолаборатории, через два года переехал в Киев и начал сам непосредственно заниматься фотографией. Сначала это были какие-то пробы в рекламе
и прочие подобные коммерческие заказы. Но через некоторое время я понял, что нужно что-то менять или бросать. Или пан, или пропал. Тогда я переосмыслил свое отношение к этому — и перешел полностью на пленку.
— Почему именно на пленку?
— Просто это мне удобно. Меня завораживает сам процесс. Для меня каждый снимок — это определенная ценность. Снятие каждого кадра — определенный ритуал, совершенно неповторимый.
Это своего рода игра: когда нажимаешь на спуск, результат еще абсолютно неизвестен, и каждый процесс — проявка, сканирование, обработка — может сделать фотографию отличной от первоначального замысла. Хотя за счет опыта всякая загадка исчезает.
— А как теперь относитесь к цифровой фотографии после перехода па аналоговую?
— С уважением. Ничего плохого не могу сказать. Не вижу принципиальных чьих-то преимуществ, просто есть определенная разница в подходе. Когда в руках цифровой фотоаппарат, съемки происходят очень быстро, можно сделать сто-двести кадров, не задумываясь над каждым. А с пленкой все намного продуманнее и сложнее. И мне намного приятнее отснять, скажем, 12 кадров, но зато брать в расчет каждую деталь.
— Например?
— Для меня большую роль играет подготовка к съемкам. Важно, чтобы все участники процесса подходили под конкретную концепцию и конкретную идею. И мне важно корректировать действия каждого участника съемки, будь то стилист, визажист, ассистенты. Я готов жертвовать временем, финансами, но мне очень важно, чтобы все с начала до конца проходило под моим руководством. И именно когда декорации, внешность модели и освещение доведено до идеального, на мой взгляд, состояния, тогда я нажимаю на спуск.
— Бы участвуете в коммерческих проектах. Как вам удается руководствоваться лишь своими ощущениями?
— Коммерция для меня всегда на заднем плане. Я думаю, качественная работа всегда найдет впоследствии своего покупателя. Так что мне больше нравится концепция «продукт — заказчик», чем «заказчик — продукт», хотя вторая схема, скорее всего, более прибыльна. Конечно, у каждого фотографа есть возможность быстро получить так называемый level up или просто легкие деньги — это свадьбы, праздники и прочие мероприятия. Это всегда хорошо оплачивается, но мне сложно выполнять какие-то четкие установки. Я чувствую себя совершенно некомфортно в рамках каких-либо обстоятельств. Мне намного проще делать все самому. Поэтому на данный момент моя работа состоит в сотрудничестве с издательствами и частными заказчиками, которые покупают уже готовые работы.
— Вы сами проявляете и печатаете снимки?
— В основном я снимаю на цветную пленку. А как известно, цвет довольно-таки сложно проявлять, из-за специфики химикатов в неопытных руках результат может быть совершенно неожиданным. Так что пленки сдаю в фотолабораторию, а все дальнейшие шаги произвожу сам.
— Как вы относитесь к постобработке?
— У меня присутствует минимальная цветокоррекция, но вот ретуши лиц и подобных нюансов никогда не бывает. К сожалению или к счастью, я не обладаю подобными умениями. Да и вообще не считаю, что обработка как-то определяет качество фотографии. Согласитесь, что никакой Photoshop
не спасет плохую фотографию. К качественным коллажам я отношусь вполне адекватно, но не могу сказать, что являюсь поклонником этого жанра — мне все-таки по нраву реальная фотография. Меня больше привлекает, когда какие-то декорации или интересные объекты создаются в реальном времени на площадке, а не в постобработке. Ну а я сам никаких медведей, деревьев или девушек на задний план не вставляю. Хотя кто-то меня в этом подозревает.
— Странно, просто казалось, что вы противник каких-то поствмешательств.
— Ну, здесь сложно быть каким-то ярым противником или, наоборот, сторонником. Всегда кажется, что люди, громко высказывающиеся против обработки, не могут сделать это сами со своими фотографиями или пытаются кого-то намеренно задеть.
Я считаю, что главное — это все-таки результат. И для меня путь к этому результату вторичен. Представьте, вы видите фотографию, которая вызывает у вас новые эмоции, и каким бы образом ни была сделана фотография, она на вас уже повлияла. Главное, что вы смогли ощутить то, что автор хотел вам сказать.
— Возвращаясь к цвету, хочется заметить, что цветная пленка, пришедшая на смену черно-белой, не сразу стала успешным орудием. Многие работы современных фотографов можно перевести в монохром, и смысл почти не изменится. Вам же удается в работах цвет сделать частью композиции. Что для вас цвет в фотографии?
— Цвет — важный момент. Еще когда я работал в лаборатории оператором, я просматривал все потоковые фотографии за день и корректировал по цветам. Тогда выработалось понимание того, какие цвета мне самому нравятся и какие цвета хорошо воспринимаются людьми. Хотя не могу сказать, что в сегодняшних моих работах цвет является каким-то главным действующим лицом. Это очень условно. На каждом мониторе каждый человек видит абсолютно другую картинку, которая может отличаться по тональности на несколько шагов. Так что этой теме можно придать большую условность. Есть диапазон, который позволяет мне подстроить цвет к сюжету и наполнению. И конечно, я стараюсь, чтобы ничего не выпадало из общего ансамбля.
— Многие теоретики фотографии считают, что цвет дистанцирует зрителя от объекта фотографии.
— Согласен, в определенных жанрах черно-белая фотография воспринимается намного лучше, чем в цвете. Иногда это придает определенный драматизм. Или четкое восприятие картинки. Бывает, что в цвете вся композиция разваливается, а монохром собирает картинку воедино. Но в моих работах, думаю, цвет создает атмосферу. У меня цвет — это некая приправа, тогда как фотография — это обед. Но фотография не состоит только из цветовых решений. Это
целый комплекс нюансов, и если все они хорошо исполнены, то выпадение какого-то одного элемента не сделает фотографию плохой.
— Ваши работы часто удивляют своей свежестью и антуражными находками. Чем вдохновляетесь?
— Когда я начинал, это были фотографы и чужое творчество. Но последние два года это для меня табу. Мне не очень интересно вдохновляться чужими работами и идеями. Наоборот, я боюсь попасть в цепи чужого мышления и идей. Так что вдохновляюсь, конечно, музыкой, кино, театром. Не могу сказать, что вдохновение прямолинейно, оно исключительно виртуально. Нельзя просто взять какую-то часть чужого творения и внедрить в свое творчество. Я пытаюсь отталкиваться от своих ощущений, так рождается какая-то идея. Но, конечно, не могу сказать, что я, к примеру, смотрю фильм и понимаю, что сейчас вдохновлюсь и вдруг придумаю какую-то съемку. Это сложный процесс, у меня не получается как-то запрограммировать себя, это происходит спонтанно и будто бы вне меня.
— Насколько же тогда важен для фотографа общий культурный уровень: история искусств, история фотографии? Как не потеряться среди всего этого и синтезировать не вторичный, а оригинальный, свой продукт?
— Конечно, здесь не выход просто ничего не читать, не слушать и не смотреть. Так что общий культурный уровень, безусловно, важен. Все это формирует представление человека о мире, а его взгляды, в свою очередь, напрямую связаны с его творчеством. Просто здесь нужно сознательно уходить от того, чтобы кого-то пародировать, даже если это ваш большой кумир. Нужно адекватно подходить к своим возможностям и уходить от сублимации. Иначе всегда найдутся люди, которые укажут, где на самом деле находится первоисточник. Важно отталкиваться от собственного понимания и мироощущения.
— А что на вас лично повлияло как на фотографа?
— Сложно что-то выделить. Это и хорошая музыка, и фильмы, в которых задействованы хорошие операторы, и смысл, который можно крутить-вертеть не один просмотр. Если брать, например, русское кино, то это Алексей Герман-старший и Алексей Герман-младший. Из фотографов я уважаю труд очень многих. Да и вряд ли мой выбор относительно классиков фотографии был бы очень незауряден. Говоря о современных фотографах, из коммерческих нравятся Пауло Роверси и Стивен Мейзел. Но это капля в море, конечно. Я в этом плане довольно-таки гибкий: фильмы, книги, музыка, фотография — я всегда открыт и стараюсь находить что-то новое. Как и в любом современном искусстве, это поиск того, чего раньше не было. То есть здесь нет четкого определения, нравится или не нравится. Или присутствуют новые ощущения, или их нет.
— Многие с вами не согласятся — очень популярно мнение, что современное искусство — рефрен прошлого. А сами вы свое творчество относите к современному?
— Я не думаю, что занимаюсь каким-то современным искусством, это, наверное, более классическое искусство. Мир современного искусства настолько широк, что сейчас, в эру интернета, человек может отыскать продукт, который идеально подходит его мышлению и мировоззрениям. Ну а если абстрагироваться, любое
искусство — это переработанный вид его предшественника.
— Вы согласны, что, в связи с тем, что занимаетесь по большой мере постановочным фото, вы в отличие от, к примеру, тех же Анри Картье-Брессона или Анри Лартига, вы не останавливаете мгновение, а, так сказать, продлеваете его?
— Наверное, в этом что-то есть, потому что постановочная фотография и в самом деле не совсем живая, она искусственно созданная. Но, опять же, постановочная фотография бывает разная. Иногда она позволяет создать определенные ситуации, которые в жизни невозможны. Ведь любая книга, любой фильм, любая песня — это своего рода постановочная фотография, грубо говоря. То есть это постановочный объект в рамках определенного искусства. Я лично не пытаюсь моделировать какие-то жанровые сцены в свою фотографию, не пытаюсь снять их как-нибудь искусственно. Но у меня присутствует определенная нереальность происходящего, и, уже отталкиваясь от этого, зритель должен как-то прощупать этот снимок и что-то ощутить. Это может быть минимум эмоции, это могут быть какие-то серьезные эмоции, или
он может просто забыть, и все. Это очень индивидуально.
— У вас очень узнаваемый стиль. Как бы вы его сами описали?
— Я работаю в рамках определенного жанра,
и здесь происходит какой-то минимальный поиск. Иногда это уходит немножко в сторону фэшна. Если мы его берем, то это в первую очередь хорошая одежда, хорошая локация, хорошая модель. Это продукт, в котором отсутствует определенное наполнение. Для меня, например, фотография в рамках того, чем я занимаюсь, это также хорошая локация, человек, который подходит к данному концепту не только внешне, а в первую очередь по внутреннему содержанию. Он должен что-то излучать и что-то представлять собой, поэтому на 90% снимков — обычные люди. Это крайне важно, потому что одежда, локация, модель — все должно быть сбалансировано. И если какой-то объект фотографии будет больше акцентировать на себе внимание, чем задумано, мне это не подходит, это уводит зрителя в другую сторону. Должно быть целостное восприятие.
— Важно ли для вас мнение аудитории?
— Мне очень важно, чтобы в первую очередь все творчество базировалось на моих ощущениях и на моей оценке. Я не пытаюсь понравиться кому-то, хотя для меня большое значение имеет мнение какой-то массы людей. Может, это прозвучит странно, но я совершенно не знаю, как реагировать на мнения отдельных людей. Особенно если это критика. Самый жесткий критик своих работ — это я сам. Потому считаю, что адекватный человек просто закрывает страничку, которая ему не понравилась, и идет дальше. А критика в последнее время чаще исходит либо из каких-то личных обид.
— Или из желания самоутвердиться.
— Да, такое тоже бывает, особенно когда есть какой-то узкий рынок фотографов, все знакомы, все пытаются друг друга чему-то научить. В этом, собственно, и состоит моя выигрышная позиция, каких-то серьезных стычек за счет закрытости с другими участниками рынка я не имею. Поэтому есть возможность спокойно делать то, что нравится.
— То есть конкурентной борьбы не происходит?
— Нет. В той нише, в которой я работаю, очень много пространства. Можно занять свое уютное местечко и чувствовать себя совершенно комфортно. Я никогда не сталкивался с тем, чтобы заказчик говорил, что колеблется между моими работами и чьими-то еще. Мои заказчики — это люди, которые долго следят за моим творчеством, которые знают мои фотографии лучше меня. Опять же, это еще один большой плюс, что заказчик появляется только после появления самого продукта.
— Как вы считаете, можно ли фотографию }1азвать искусством — или это все-таки сейчас ремесло?
— Наверное, время потребления внесло очень серьезные нюансы и в фотографию, и в живопись, да и вообще в любое искусство. Сейчас производятся товары, которые максимально быстро находят своих потребителей. Поэтому, конечно, определенный сдвиг произошел. Но в то же время на рынке присутствует очень много достойных лиц, которые создают лишь то, что они чувствуют, а не то, что им навязали. За счет них, наверное, и происходит какой-то прогресс, потому что все остальное крайне зависимо от покупателя, от определенных тенденций: сегодня это имеет ценность, а завтра будет абсолютно ничтожно. Можно рисовать каждый день одинаковую картинку, продавать ее в разных форматах и быть абсолютно счастливым человеком. Это происходит абсолютно в любом искусстве, но это проходит. В фотографии же проблема — это, наверное, определенная зависимость от ресурсов, то есть пленка рано или поздно в любом случае как-то изменится в своем понимании.
— Это лишний раз подтверждает, что с появлением какого-либо нового направления или новых средств синтезирования искусства каждый предыдущий вид искусства начинает бояться за свое существование. Как традиционная живопись с появлением фотографии, как пленочная фотография с появлением цифровой, как цифровая фотография с появлением того же перформанса, к примеру.
— Я лично не вижу в этом какой-то трагедии. В первую очередь есть какая-то общая система оценок — как в фотографии, как в живописи, как в кино. Если взять хорошую фотографию, пленка это или цифра, она все равно останется хорошей фотографией. Пускай это даже было снято на спичечный коробок, я в любом случае уверен, что главное — результат. Как человек получает этот результат, не имеет никакого значения. Наверняка рано или поздно аналоговая фотография уйдет
на задний план, как минимум потому, что пленка дорожает очень серьезно каждый год, о химикатах я даже не говорю, там уже заоблачные цены. Конечно, будут какие-то изменения, но я не думаю, что это каким-то образом повлияет на искусство в целом. На данный момент до сих пор пленка является самым качественным способом. К примеру, самые дорогие фильмы снимаются на пленку. Но когда появится возможность снимать на цифру с подобным качеством, конечно, все на нее перейдут, но это не будет значить, что фильмы станут лучше или хуже. С фотографией все абсолютно так же. Мне кажется, очень важно внедрять это в голову людям. Согласитесь, это ведь смешно, когда кто-то оценивает фотографию по принципу: «Ага, вот раз это пленка, то это классно».
— Возможно, я ошибаюсь, но ведь сложно променять очарование пленки на матричное устройство.
— Не думаю, что у пленки есть какие-то свойства, которые невозможно повторить. Есть определенная гибкость, есть определенная фактура, то есть какие-то преимущества. Но с каждым годом эти преимущества все уменьшаются и уменьшаются. То есть со временем все это очарование уйдет на задний план. Потому что сейчас техника уже позволяет создавать очень красивые, очень натуральные цифровые фотографии, которые составляют серьезную конкуренцию пленочным снимкам.
— Это очень грустная тенденция, ведь ее можно спроецировать и на многие другие виды искусства, которым еще не пришла пора ухо-
дить, но придется, когда, например, планшеты заменят масляные краски.
— Вы смотрели фильмы Тарковского? Это абсолютно аналоговый продукт, который создавался в течение многих лет, там проработан каждый кадр до мельчайших деталей. Но в то же время мы можем взять, например, фильм Ларса фон Триера «Антихрист». Он полностью снят по цифровой технологии. Причем там использованы самые новые сверхскоростные камеры, которые снимают каждое мгновение. И позволяют создавать крайне медленные сцены, очень красивые, масштабные. Но опять же, несмотря на то, что это новая технология, фильм воспринимается крайне цельно и очень
интересно. Если пленка уйдет, значит, так нужно, значит, появились инструменты, которые позволяют создавать изображение лучше. Я не думаю, что какой-то инструмент может быть панацеей для хорошей фотографии, хорошего кино — это всего лишь инструмент. Не больше. От пленки фотография не становится лучше. Нельзя сказать, что «эта
фотография отличная, но вот если бы была снята на пленку, то было бы очень красиво, было бы лучше». Какой-то форы пленка не дает, просто каждый выбирает тот инструмент, с которым ему наиболее удобно. Вы режете мясо чем? Ножом. А каким? Кто-то режет топориком с широким лезвием, кто-то режет обычным ножом, кому-то вообще все равно и он как-то его порезал, чуть ли не вилкой, бросил на сковородку, и все хорошо. И все имеют шанс приготовить мясо вкусно.
— Если уж говорить о готовке, то человек, отбивший бифштекс совершенно обычным ножом, вызывает большее уважение, чем человек, использовавший для это специальный молоток.
— Почему же, в любом случае каждый оценивает исключительно результат. Какая разница, как он получил этот стейк? Если это вкусно, значит, его сделал хороший повар. Так и в фотографии. Но смысл говорить о пути к результату есть только когда мы
правильно можем его оценить. Многие жители Украины и России часто не могут отличить очень хороший продукт от просто хорошего. Конечно, отделить очень плохую фотографию от очень хорошей не так сложно. Но на многих фотосайтах безумное количество времени потрачено на разговоры о средствах получения результата. И как-то абсолютно нивелируется роль фотографа. То есть часто говорят: «У него вот такая-то техника, значит, он так-то вот это вручную напечатал и отсканировал, а так это вообще просто». Но у каждого есть возможность так сделать. Если в 80-90-х годах фотография была творчеством для избранных, потому что все было очень дорого, то сейчас это доступно каждому студенту. Но если сравнить с началом нулевых, сейчас фотографов нереальное количество. Все всё снимают. Невозможно предугадать, к чему ведет эта тенденция, но я верю, что к лучшему.